«Русское чучхе» и милитаризация экономики

Начало эпохи западных экономических санкций обычно отсчитывают от марта 2014-го, когда действия «вежливых людей» увенчались включением в Россию Крыма и Севастополя. Но это не совсем точно. «Крымский» пакет санкций был почти неощутим. Реальное санкционное давление Запад начал чуть позже, летом того же года, в связи с донбасской войной и сбитием пассажирского «Боинга».

И тогда же, в августе 2014-го, Москва ввела эмбарго на импорт продовольствия с Запада и в первую очередь из главного тогдашнего поставщика еды в Россию – Евросоюза. Формально это выглядело как ответ обидчикам, а по существу воплощало мечту российских властей об импортозамещении и отвечало чаяниям и просьбам домашних производителей об изгнании конкурентов с внутреннего рынка.

Впрочем, узнать, сладки ли экономические плоды изоляции, российским потребителям, а равно и производителям, пришлось уже в условиях нового кризиса, ни с Крымом, ни с Донбассом не связанного. Осенью 2014-го пошла вниз нефтяная цена, которую привыкли уже считать константой (она колебалась вблизи $110 за баррель в 2011–2013). Уже в 2014-м среднегодовая цена барреля сократилась на 10%. А в 2016-м была в два с половиной раз ниже ($44) предкризисного максимума. Даже и в 2019-м, частично восстановившись ($63), цена нефти не дотягивала до 60% от уровня последнего «мирного» года, 2013-го.

Именно сравнительная нефтяная дешевизна стала, пожалуй, главным параметром третьей версии путиномики (2014–2019), отличая ее от первой (2000–2008) и второй (2009–2013), с их ценовыми всплесками.

Чтобы выровнять балансы, экономические ведомства, которыми среди общего смятения твердой рукой управляли Антон Силуанов и Эльвира Набиуллина, сократили государственные расходы, проконтролировали неизбежное падение курса национальной валюты (рубль вдвое подешевел к доллару, с 31,8 руб. за долл. в среднем за 2013-й до 64,7 руб. за 2019-й) и, следуя установкам Владимира Путина, сумели обойтись без снижения только что возросших военных трат.

Плату за новый аскетизм возложили на рядовых людей. Реальные располагаемые доходы населения уменьшились по официальному и, вероятно, приукрашенному счету примерно на 10% к 2019 году. Впрочем, обеднели не все. У военных, полицейских, росгвардейцев, сотрудников спецслужб, гражданских чиновников и у части бюджетников заработки устойчиво росли. Пояса затянули на всех прочих.

Рядовым россиянам пришлось не только взять на себя нефтяные убытки (покупая быстро дорожающие ввозные товары), но и финансировать «импортозамещение». Вдобавок, российский рынок был завален суррогатами, самым известным из которых стало пальмовое масло, превратившееся в важнейший компонент множества изделий.

Параллельно «оптимизировались», т.е. сокращались, социальные госрасходы. Например, на медицину, варварская «оптимизация» которой в полной мере показала себя позднее, во время пандемии коронавируса.

А чтобы показать, что затягивание поясов - долгосрочная стратегия, в 2018-м начали пенсионную реформу, целью которой было резкое, хотя и растянутое на 10–15 лет, уменьшение доли ВВП, идущей на трудовые пенсии гражданским, непривилегированным слоям россиян.

Не только материальное положение, но и само качество жизни большинства с 2014-го плавно снижалось.

Принесенные народом жертвы позволили продолжить выполнение начатой еще в 2011-м госпрограммы вооружений. К 2019-му, когда интерес к ней руководства пошел на убыль, военные траты России (по оценке SIPRI) были четвертыми в мире и составляли $65,1 млрд.

Массированное выжимание средств из граждан, а также из негосударственных бизнесов, заморозило экономику. Частные инвестиции потеряли смысл. Результатом стал застой, еще более глухой, чем во времена путиномики № 2. В 2019-м российский ВВП был лишь на пару процентов выше, чем в 2013-м.

К 2018-му стало ясно, что запас устойчивости у путиномики куда выше, чем предполагали, а вот потенциала роста у нее нет. Отказ от изоляционистских и дирижистских установок и, тем более, от мании контроля над «чужими» и покровительства «своим», был для режима немыслим. Поэтому выйти из застойного тупика надумали путем массированных госинвестиций. Средств в федеральном бюджете и в Фонде национального благосостояния накопилось много, а будущие получатели этих денег, близкие к трону магнаты, заранее выпихивали друг друга из очередей.

В 2018-м – 2019-м так называемые национальные проекты общей стоимостью в десятки триллионов рублей были сначала провозглашены президентом, а потом детализированы правительством. Начало их выполнения не было удачным. Желающих оприходовать казенные деньги обнаружилось много, а готовых обосновывать траты и отчитываться о результатах - мало.

Полностью развернуть начинание, успех которого независимые эксперты заранее ставили под вопрос, за два «национально-проектных» года не успели. Жертвой пробуксовки этих проектов в начале 2020-го стал кабинет Медведева, замененный правительством Мишустина. Но весной 2020-го начался коронакризис.